— А? Уважаемые горожане? — торжествующе обратился торговец к публике под помостом. — Кто желает подойти и ознакомиться с документами на этого раба?

Тут же вызвался невысокий щуплый мужичонка. Динке показалось, что он был одним из подручных торговца и давно ждал там наготове.

— Динка, уходи немедленно, — прошептал ей Дайм. — Шторос придумает другой способ. А сейчас уходи отсюда.

Но Динка упрямо вздернула подбородок, мысленно прощупывая резерв Дайма и незаметно пополняя его до максимума. Шторос тоже показывал ей снизу кулак и страшно вращал глазами, но Динка проигнорировала и его.

— В этой бумаге написано, — объявил тощий мужичонка, поднявшийся на помост. — «Третьего дня пятого месяца сим подтверждаю, что раб мужчина шести с половиной футов роста крепкого сложения с черными волосами был продан торговцу Ерегу Крутому по цене сто золотых монет. И с того дня принадлежит торговцу Ерегу Крутому для личного использования и перепродажи». Все!

В толпе послышался шепот и облегченные вздохи.

— А теперь уберите отсюда девчонку, — визгливо заорал торговец.

К Динке, размахивающей ножом, подойти не рискнули. Но тут на помост вскочил надсмотрщик с длинным кнутом в руках и взмахнул им. Кнут со свистом рассек воздух. Но Динка не собиралась так просто сдаваться. После того, как она нашла Дайма, она теперь от него не отойдет. Она шагнула вперед прямо под свистящий конец хлыста, подставила свободную руку и ухватила кнут посередине. Свободный конец змеей обвился вокруг ее предплечья. Руку обожгла боль, но это было ей сейчас очень кстати. По дорожке кожаного ремня, связывающего рукоять кнута в руках надсмотрщика и предплечье Динки побежали языки пламени.

— Динка! — Дайм, Шторос, Тирсвад и Хоегард крикнули одновременно и рванулись к ней. Ближе всех был Дайм и он, извернувшись в кандалах, с силой толкнул ее на помост в тот момент, когда прогремел выстрел.

Динка не успела ничего понять, как трое свободных варрэнов стащили ее с помоста и скрутили так, что она едва могла дышать. Дайм остался прикованный к столбу.

Динка отчаянно брыкалась в руках Тирсвада и пыталась укусить за руку, которой он зажимал ей рот. Но с тем же успехом она могла пытаться перебороть скалу.

— Отпусти меня, я сожгу их всех, — шипела она в руку, закрывающую ей рот.

— Тише, Динка, тише, — к ее уху склонился Хоегард. — Здесь два десятка гвардейцев с огнестрельным оружием. И они явно не на нашей стороне. Ты хочешь, чтобы нас здесь всех перестреляли?

Динка помотала головой.

— Тогда успокойся. Сейчас что-нибудь придумаем. Попытаемся его выкупить или проследить куда его поведут. Мы не оставим Дайма, слышишь? Мы уже нашли его, — Хоегард успокаивающе погладил ее по голове, и Динка обмякла в держащих ее руках Тирсвада.

— Умничка, — похвалил ее Хоегард и привлек к себе.

На помосте тем временем разворачивался торг.

— Начальная цена за такого красавца двести золотых, — распинался торговец, — Двести золотых! Кто даст больше?

— Двести десять!

— Двести пятьдесят!

— Двести восемьдесят! — послышались из толпы выкрики.

— Триста! — поднял руку Шторос, но тут же опустил ее. В его бок и в спины остальным варрэнам ткнулись дула ружей гвардейцев. Они незаметно подкрались, пользуясь тем, что варрэнов окружала толпа других покупателей, и приставили оружие прямо к груди.

— А вы, уважаемые, в торгах не участвуете, — хмуро сообщил один из гвардейцев.

— Требую объяснений, — грозно отозвался Шторос, не обращая внимания на приставленное к сердцу оружие. — По какой причине вы отстраняете нас от торгов?

— Вы арестованы за нарушение общественного порядка, — сообщил им гвардеец. — И приговариваетесь к десяти суткам заключения под стражу.

— Десять суток заключения за одну только выходку глупой девчонки? — удивился Шторос. — Здесь вы, уважаемые, перегибаете палку.

— За ношение оружия, угрозу стражам правопорядка, нанесение оскорбления честному торговцу… — начал перечислять гвардеец. — Еще вопросы есть?

Динка стояла, заледенев внутри. Их арестуют на десять дней. За это время Дайма выкупят и увезут на край света. Они больше никогда его не найдут.

— Не шевелись, — шепнул ей Хоегард, но его предупреждение было излишне. Она и так не могла даже дышать от горя.

— Шагайте за мной, — распорядился главный гвардеец, и тут же им в спины ткнулись дула ружей.

— Я попытаюсь уйти? — шепнула Динка в плечо Хоегарду. Но он отрицательно покачал головой и крепче сжал ее руку. Это было слишком опасно.

— Уважаемый, — негромко обратился Шторос к начальнику гвардейцев, поравнявшись с ним. — Может быть мы с вами договоримся за хорошую плату? Зачем сразу в тюрьму? Ведь мы не сделали ничего плохого.

Гвардеец молчал.

— Ведь вы прекрасно понимаете, что раб на площади — наш близкий друг. Ни с какой Искории его не привозили. Мы готовы хорошо заплатить вам, чтобы уладить это недоразумение, — продолжал Шторос. Но гвардеец в ответ лишь ухмыльнулся.

— Что скажете? Дайте мне ответ, — не отставал Шторос.

Гвардеец повернулся к нему и пристально поглядел на него.

— А ведь ты прекрасно понимаешь, что вы так и так заплатите мне все, что у вас есть. Но в тюрьме, к сожалению, вам придется отсидеть. Так как Ерег — мой близкий друг, и я не могу вам позволить сорвать ему удачную сделку, — насмешливо проговорил гвардеец и отвернулся. Говорить больше было не о чем.

Тюрьма в Эрасте была не в пример той, из которой они когда-то бежали. Или их привели в тюрьму для легких проступков. Но это было обычное двухэтажное здание, без кованных ворот и лабиринтов подземных камер.

С улицы открывалась простая деревянная дверь, запиравшаяся изнутри на задвижку, а снаружи на навесной замок. Первым помещением был зал ожидания со стоящими вдоль стен лавками и тремя дверями. В одной комнате дежурила охрана, в другой хранились конфискованные вещи. В этой комнате от них потребовали сдать оружие и раздеться, все также держа на прицеле.

Четверо гвардейцев стояли с ружьями, еще трое забрали все оружие и небрежно сбросили в большой кованый сундук в углу. Затем выпотрошили все сумки, забрав оттуда все сколько-нибудь ценное и оставив только одежду, бинты и лекарственные травы. А когда варрэны разделись, у них отобрали мешочки с золотом, привязанные у каждого за пазухой, и только осмотрев и прощупав всю одежду, позволили одеться обратно.

— Теперь девчонка, — кивнул на стоявшую за спинами варрэнов Динку начальник гвардейцев.

— Не смей приближаться к ней, — зарычал Шторос, закрывая ее своей спиной.

— Она тоже вооружена. И я должен убедиться, что она не прячет оружие под одеждой, — спокойно ответил гвардеец, как будто речь шла о покупке хлеба в булочной.

— Динка сдай нож, — скомандовал Шторос.

Динка неохотно отцепила от пояса свое единственное оружие.

— Больше оружия у нее нет. И раздеваться она не будет, — отрезал Шторос, швыряя нож под ноги гвардейцам.

— Ты же прекрасно понимаешь, что если я захочу, я поимею девчонку прямо на ваших глазах, — лениво произнес гвардеец, разглядывая Динку. Но похоти в его голосе и взгляде не было. Только любопытство и желание поддразнить заключенных.

— Ты же прекрасно понимаешь, что если ты к ней прикоснешься, то никакие ружья меня не остановят. Я вырву тебе глотку собственными руками, даже если это будет последнее, что я сделаю в этой жизни, — в тон ему процедил Шторос.

— В камеру их, — распорядился гвардеец, решив, видимо, не испытывать судьбу.

Им позволили взять сумки с вещами и под прицелом оружия провели в дальнюю дверь, за которой открывался длинный коридор, по обе стороны которого располагались зарешеченные камеры. Пустых камер почти не было, в каждой сидели по трое-четверо мелких преступников: воришек, попрошаек, мошенников. Они все с любопытством провожали новеньких взглядами.

В отличие от той тюрьмы, где им довелось уже побывать, здесь в каждой камере присутствовало зарешеченное окошко достаточно большого размера, чтобы в него мог пролезть такой мужчина, как Шторос или Тирсвад. Две стены, отделяющие камеру от соседних были глухими, а третья стена, выходящая в коридор, была полностью из толстых чугунных решеток с такой же решетчатой дверью. К счастью, их не стали разделять и загнали всех в одну камеру, захлопнув тяжелую решетчатую дверь и прицепив на ушки двери большой навесной замок.