— В том то и дело, что человек. А Динка не человек, — буркнул Шторос, не желая сдаваться.

— Пока у нас нет выбора, — вздохнул Хоегард.

Динка снова застонала, комкая одеяло и зажимая его между ног.

— Шторос! Да! О-о-о, — выдала она, выгибаясь всем телом и комкая в кулачках простыни.

Мужчины притихли и переглянулись. Содержание Динкиных сновидений не оставляло сомнений.

— О-о, еще… Да! — Динка выгнулась последний раз и, вздрогнув всем телом, обмякла в постели.

— Ну и как ты собираешься повлиять на это? — усмехнулся Шторос, прикипая взглядом к выглянувшей из-под одеяла окружности груди, увенчанной торчащим розовым соском.

Но Хоеград лишь шумно сглотнул, с трудом отводя взгляд от девушки.

— Проваливай, — насмешливо фыркнул Шторос, глядя на напряженное лицо товарища. — Я сам о ней позабочусь. Тебе до моего самоконтроля еще учиться и учиться.

— Спокойной ночи, — проговорил Хоегард хрипло, вставая и поворачиваясь к двери. — Завтра прибудем в город, и тогда, может быть, что-то изменится.

— Надеюсь, — вздохнул Шторос в закрывающуюся за ним дверь и растянулся на своей постели. Прислушался к ощущениям. Сила текла сквозь его тело ровным целительным потоком. Динка даже во сне не выпускала его из своих объятий. Шторос прикрыл глаза, ощущая себя лежащим в сердце стремительной огненной реки, и погрузился в сон.

Утром Динка проснулась, по обыкновению, поздно, когда солнце ярко било в окошечко каюты. Шторос сидел на полу, спиной к ней, и смотрел перед собой невидящим взглядом. Интересно, о чем он думает, когда вот так сидит или лежит, глядя на облака? Динка потянулась и обнаружила, что обнажена, со стыдом вспомнив события прошедшей ночи. Вместо того, чтобы отнестись с пониманием к прикованному к ней мужчине, она как будто специально провоцировала его. Что же с ней такое происходит?

Динка нащупала сброшенную вчера одежду и, не вылезая из-под одеяла, натянула на себя.

— С добрым утром, — неловко произнесла она, спуская ноги с койки. Шторос обернулся и окинул ее оценивающим взглядом.

— Что? — растерянно пробормотала она, догадываясь о чем он думает и заливаясь краской.

— Этот костюм тебе очень идет, — низким чувственным голосом проговорил он, поднимаясь и подходя к ней, — но без одежды ты мне все-таки нравишься гораздо больше.

Динка всмотрелась в ярко-зеленые глаза и, заметив там смешливые искорки, поняла, что он просто шутит.

— В городе нужно будет купить мне еще один костюм, — ответила она, поднимаясь и проходя мимо Штороса к двери. — А то мне и впрямь придется ходить голой, чтобы постирать его.

— Подождешь здесь? — попросила она у дверей душевой, куда они оба направились. — Я хочу принять душ до завтрака.

— Вот еще! — ухмыльнулся Шторос, обвивая руками ее талию и шагая в кабинку вместе с ней. — Зачем тратить время зря, если можно помыться вместе?

— Но… — беспомощно пискнула Динка, глядя, как он задвигает на двери защелку и стягивает с себя одежду.

— Ты имеешь что-то против? — он надвинулся на нее, абсолютно голый и казавшийся таким большим в тесной душевой кабинке.

— Я потру тебе спинку, — промурлыкал он, стаскивая с нее рубаху. И ухватившись за пояс ее штанов, опустился перед ней на колени, чтобы снять их.

— Как ты себя чувствуешь? — спросила Динка, стараясь совладать с волнением охватившим ее. Общение со Шторосом походило на плавание в высоких волнах, то взвивая ее до небес, но опуская до самого дна.

— Прекрасно. А ты? — Шторос, не вставая с колен, открыл кран и взял в руки брусок мыла.

— Хм-м… — неопределенно протянула Динка, не зная как реагировать на его поведение.

Шторос взял одну ее ногу за щиколотку, поставил ее себе на бедро и принялся намыливать каждый пальчик. Теплая вода водопадом катилась по Динкиному телу, а прикосновения его мыльных рук к коже ступни волновали. Динка охнула от неожиданно чувственной ласки и прижалась лопатками к стене, чтобы не упасть. Варрэн поднял рогатую голову и взглянул ей в лицо, поблескивая звериными глазами. Губы, из-под которых торчали острые клыки, изогнулись в соблазнительной улыбке.

— Мечтала когда-нибудь о том, чтобы покорный раб мыл тебе ножки? — хрипло спросил он, проводя языком по своим губам.

— Что? — потрясенно выговорила Динка. — О чем ты?

— Может быть, ты хочешь наказать своего раба, за то что ночью он посмел помешать тебе? — продолжал он сводящим с ума чувственным шепотом. Он приподнял ее ногу повыше и прижался губами к тыльной стороне ступни.

— Шторос, я не… — Динка тяжело дышала, ощущая как волна возбуждения с жаром прокатывается по всему телу.

— Приказывай, повелительница, — выдохнул Шторос, прижимаясь губами к косточке на внутренней стороне лодыжки и не сводя с ее лица пылающего взгляда. — Покорный раб выполнит любое твое приказание.

— Любое? — чуть слышно переспросила она. Вчерашнее неудовлетворенное влечение тугой пружиной тянуло низ живота. Сладкая истома предвкушения свела судорогой мышцы бедер и ягодиц. В промежности призывно заныло.

— Любое! — проурчал он томно, устанавливая ее ступню носочком себе на плечо и целуя свод стопы.

Динка, теряя голову от желания, уперлась ступней в его плечо, ухватилась за основание его рогов у самой головы и подалась к нему бедрами и тазом, раскрывая свое самое сокровенное перед его лицом.

— Чего ты хочешь, моя повелительница? Скажи мне, — жарко шептал Шторос, и Динка чувствовала его горячее дыхание, обдающее низ живота.

— Лижи… Здесь… — простонала она, за рога притягивая его голову к своему лобку и буквально опускаясь промежностью на его запрокинутое лицо.

Дальше было только безумие танцующего в ее нежной плоти языка, сдерживаемые стоны и отчаянная жажда большего. Жажда быть с ним, быть его, взять его в себя и никуда не отпускать.

— Пожалуйста… Прошу… — молила Динка в сладком бреду, цепляясь руками за твердые костяные отростки на его голове. А его язык то нежно щекотал, невесомо прикасаясь и дразня самые чувствительные местечки, то бил, словно плетью, высекая алые вспышки наслаждения, граничащего с болью. Его руки развели ее бедра еще шире, и ласковые умелые пальцы скользнули между ними.

— Что я делал с тобой во сне? — хрипло спросил Шторос, давая своему рту передышку и перехватив инициативу пальцами. — Вот так я тебя ласкал? Или жестко трахал, поставив на колени? Или может все-таки порол, привязав к кровати? Скажи мне, что тебе снилось?

Динка едва держалась на ногах, не чувствуя своего тела. Ощущая лишь наслаждение от его пальцев, широко раскрывающих ее потаенное, скользящих между припухших складок, дразнящих жаждущий вход. Наслаждение разбегалось повсюду, словно круги на воде от брошенного камня. Его слова доходили до нее, словно сквозь толстое одеяло, но смысла она почти не улавливала. Был только его голос, его руки, его горячее дыхание.

Шторос улегся на пол душевой, устроившись головой между ее ступней и, обхватив Динку за колени, потянул на себя. Динка ухватилась за стену в попытке задержаться, но ладони бессильно соскользнули с влажной стены, и она опустилась верхом прямо на нижнюю часть его лица. И тут же вскрикнула от наслаждения, ощутив, как его язык дерзко ворвался в ее бутон, жадно слизывая сочащуюся влагу ее желания.

— Хватит, хватит… Я не могу больше, — сдавленно шептала она, вращая бедрами и пытаясь ускользнуть от дразнящих нестерпимо приятных касаний.

— Скажи, об этом ты мечтала, когда говорила, что сядешь мне на лицо? — на миг оторвался он от ласк и посмотрел в ее затуманенные глаза снизу вверх.

— Да… Нет… Не знаю, — простонала Динка, пытаясь вырваться. Но он снова с силой притянул ее на себя и несколькими точными жесткими движениями языка подарил ей долгожданный экстаз.

Шторос выскользнул из-под нее и встал. Динка обернулась, все еще сидя на коленях и пытаясь отдышаться. Тело до сих пор не слушалось, внутри живота все еще тоненько дрожало.